В этом году предприятие «Кристалл» отметило свой юбилей. Мы предлагаем воспоминания бывших сотрудников института.

Как молоды мы были…

Дмитрий Мратхузин распределился в ДНИХТИ весной 1987 года, после защиты диплома (какого института?). Попал в 130-й отдел, которым руководил В.Г.Додух, в 131-ю лабораторию (руководитель — Енин А. С.).

Лаборатория, помимо прочего, курировала непрерывное производство октогена на заводе Свердлова, которое построил и много лет возглавлял отец Дмитрия. Поэтому многие сотрудники знали Дмитрия, что называется, с младых ногтей. Казалось бы, это должно помочь молодому специалисту, а он говорит – наоборот, первое время только мешало. «Все встречные сотрудники меня с интересом разглядывали: «Это сын Мратхузина, ну-ка, ну-ка, что за мальчик, каков из себя»?! Некоторые останавливали и заводили разговоры об отце, о семье, об учебе, — вспоминает Дмитрий. – Все это доставляло мне ужасный дискомфорт! Впрочем, был я тогда парнем молодым, нагловатым и самоуверенным, быстро обвык и расслабился».

Коллектив лаборатории, по меткому выражению самого Дмитрия, был «подавляюще и восхитительно женским», за исключением руководителя, его правой руки Виктора Ежелева и самого Дмитрия. Кроме приятных и безусловно положительных сторон это имело одну отрицательную — в командировки Дмитрия посылали вдесятеро чаще, чем остальных, изъездил почти всю страну. «Хотя я не роптал, мне это было даже по душе. Этакая бродяжья романтика, вольница, сказка странствий! В остальное время, не занятое очередной командировкой, писал отчеты, работал под тягой, ходил по делам на завод. Ждал очередного путешествия» — смеется Дмитрий. Но со временем втянулся и в научную работу, сдал кандидатский минимум, в соавторстве со старшими коллегами написал несколько статей и оформил патент на изобретение. «Должен отметить, коллектив НИИ вообще и лаборатории в частности был очень дружным и доброжелательным, чем приятно удивил — все активно помогали мне адаптироваться, давали много ценнейших советов, мудрых рекомендаций. Особенно замдиректора по науке Смирнов, Додух, Енин и Ежелев — окружили вниманием и заботой, пестовали, как родного сына», — вспоминает Дмитрий.

Кстати сказать, в институте было много молодежи, которая активно бурлила, роилась, бродила и бузила, как и положено молодежи. Вечерами это изысканное общество продолжало клубиться в молодежном общежитии ДНИХТИ. Хотя к вечеру ряды «бузотеров» заметно редели — многие предпочитали дежурство в городском ДНД. Это было по-своему увлекательно и романтично, а кроме того — добавляло в личный бюджет аж 30 рублей! При зарплате молодого специалиста в 130 рублей – совсем не лишние деньги!

«Не успел я еще толком акклиматизироваться, как меня избрали комсоргом отдела и начали мотать по разным собраниям и комсомольским слетам. Ко всему прочему, я был еще и спорторгом – активно тягал штангу, поэтому все свободное время было занято общественной работой, — рассказывает Дмитрий. — Однако комсомол тогда доживал свои последние денечки, в стране все уже дышало перестройкой, предчувствием свободы, краха диктатуры компартии и подгнившего социализма. Огромный коллектив института был чрезвычайно политически активен — помню, как во время какого-нибудь Съезда Народных Депутатов все высыпали в коридор и напряженно слушали выступления и прения по радио. Все жадно читали газеты, обменивались вырезками из журналов, передавали друг другу слухи, постоянно и жарко спорили в курилках и распевали «Мы ждем перемен!».  

Через пару лет после своего назначения молодой комсорг отдела первым в институте бросил комсомольский билет на стол комсоргу института и объявил о выходе из ВЛКСМ. Был большой скандал, но он только спровоцировал цепную реакцию — целая лавина комсомольских билетов обрушилась этому бедолаге на стол. Страна стремительно и болезненно менялась.

«Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это были довольно страшненькие годы — скакали цены, рушился привычный уклад, процветало беззаконие, растерянность и страх царили во многих головах, — признается Дмитрий Мратхузин. — Однако молодежь ДНИХТИ не унывала — мы были так молоды, сильны, жизнерадостны, неукротимая жажда жизни билась в наших сердцах!».  Каждый год ударные отряды молодых (и не очень) научных работников отправлялись в подшефную деревню Глухово, где не щадя живота бились за урожай. Хотелось бы, чтобы про эти загульные, полные приключений выезды кто-нибудь взял, да и написал отдельную толстую книгу! Чтиво было бы беспредельно увлекательное, можно не сомневаться!

Институтская молодежь органически не могла усидеть на месте и тем более работать от звонка до звонка – ко всевозможным праздникам в актовом зале постоянно проводили самодеятельные концерты. В такие дни стены этого благородного помещения, видавшего многомудрые совещания ученых мужей и дам, блестящие доклады и искрометные прения, оглашались звоном гитары и пением (часто пел, кстати, именно Дмитрий Мратхузин), декламацией стихов и зажигательными танцами. Эти концерты все очень любили и ждали, так как они очень освежали иссушенные наукой мозги и души. Помимо «бардовского» таланта, Дмитрий имел еще и поэтический талант и довольно удачно сочинял поздравления в стихах ко всем мало-мальски значимым поводам в жизни коллектива лаборатории в целом и каждого сотрудника в частности. Конечно, поэзией в высоком смысле слова такие самодеятельные вирши назвать сложно, но коллегам нравилось – и это главное! Кстати, способность к стихосложению у Дмитрия, видимо, врожденная – его отец неплохо писал, а мама десятки лет была официальным «одосочинителем» в своем отделе.

Молодые, восприимчивые, легкие на подъем, активные – сколько таких пролетели яркими кометами, оставив свой след в истории института «Кристалл»?..

Взрыв как единственно возможный вариант

Александр и Ирина Смирновы приехали в Дзержинск в 1988 по распределению после МХТИ имени Менделеева. Это была последняя волна молодых специалистов, получивших образование на специальных кафедрах в иногородних вузах. Годом позже по распределению из Меделеевки прибыли еще несколько человек, и после них выпускники специальных кафедр в ГосНИИ Кристалл не распределялись.

Впрочем, работа с прибывающими из вузов молодыми специалистами в институте была отлажена долгими годами приема. «Мы сразу попали на курсы молодых специалистов, на которых, кстати, присутствовали сотрудники сторонних организаций (Рубежанский завод «Заря», Кемеровский завод «Коммунар», Завод имени Я.М.Свердлова и др.), — вспоминает Александр Смирнов. — Курсы молодых специалистов заканчивались сдачей экзаменов и нужно отметить, что это была хорошая школа, как в плане систематизации наших знаний в привязке к производственным вопросам, так и в плане общения с сотрудниками смежных организаций. За время курсов мы со многими успели подружиться, и не потеряли контакты до сих пор».

К слову, курсы имели статус всесоюзных и лица, имеющие высшее непрофильное техническое образование получали документ, о том что они прошли специальное подготовку и допускаются к руководству при работах с взрывчатыми материалами. Это очень важно, поскольку уже и в восьмидесятые годы на работу в ДНИХТИ наиболее часто приходили выпускники местных непрофильных вузов.

«Далее было множество курсов повышения квалификации. А всем желающим было предложено поступать в аспирантуру, что я и сделал, — рассказывает Александр. – Помню, мой старший товарищ из МХТИ как-то сказал, что в смутные времена лучше всего заняться самообразованием, например, подготовить диссертацию. Меня не слишком интересовал карьерный рост, но я понимал, что все нужно делать вовремя. Таким образом, внешние условия и мои устремления счастливо совпали…».

Сильной стороной ДНИХТИ являлось то, что усилиями С.П.Смирнова и его соратников была создана широкая кооперация, причем в форме союза единомышленников, с организациями промышленности, Академии наук и Высшей школы. Молодые сотрудники разных организаций запросто общались друг с другом, обращались за советом к старшим и к руководству, как к своему, так и в другие организации, и это было общепринятой практикой. Это позволило Александру в короткий срок выбрать направление своей научной работы и влить его в русло общих исследований коллектива ДНИХТИ. Корректировке исследований служили конференции, проводимые в ДНИХТИ, МГТУ, ЦНИИХМ, КНИИМ и др.

«Все же внешние условия касались не только общения с коллегами. За время своего научного становления мы пережили развал Советского Союза и полную неразбериху, предшествовавшую ему и последующую за ним. Длительные задержки зарплаты и общая социальная неустроенность инженерных кадров привели к массовому оттоку квалифицированных кадров, а также отсутствию достаточного приема лиц, хотя бы с неспециализированным техническим образованием. По прошествии 10 лет я оставался самым молодым сотрудником лаборатории (хотя я уже успел защитить первую диссертацию). Некоторой отдушиной в этой ситуации были приходившие к нам выпускники Дзержинского техникума имени Красной Армии. Ребята имели неплохую базу знаний, но главное они были настроены на работу! Но все же полноценной подпитки не было, и организация катастрофически старела», — констатирует Александр.

В части выбора направлений деятельности была найдена ниша по изготовлению фармацевтических препаратов. Организационно, это был успех технолога цеха мономеров Марченко Ю.А. и его соратников, но, несомненно, успех был подкреплен и имеющимися кадрами по синтезу и технологии различных азотсодержащих веществ, а также гибкой производственной базой. Производство и успешная реализация некоторых видов таблет-масс позволили слегка перевести дыхание, но все же ДНИХТИ-Кристаллу был нужен полноценный заказ по профильным работам.

«Не обходилось без курьезов, — вспоминает Александр. — Например, однажды, когда я уже работал начальником лаборатории, мне позвонили на мобильный и сказали (цитирую): «Александр Сергеевич, нам надо взорвать один штучка…». Я потерял дар речи и первое, что подумал – «Дожили! К нас с заказами уже обращаются террористы!». Впоследствии выяснилось, что речь идет о взрывном демонтаже производственного здания. Впрочем, заказчик выяснил подробности заказа и цену (насчитали, я помню, что-то от 50 до 100 тысяч рублей) и отказался от заказа – слишком дорого. Многие тогда, да и сейчас тоже, рассуждают примерно так: взрывные работы — это быстро, а раз быстро, значит — дешево. Это не так, просто в ряде случаев взрыв — это единственный вариант провести дистанционные демонтаж, вскрытие, разделение опасных объектов без риска для жизни людей».